Заснул он в течение минуты. Лежа на спине, приоткрыв рот и равномерно выдувая воздух. Присев на краешек кровати, Альбина аккуратно наложила ему на веки полоски лейкопластыря, наполовину открыв глазные яблоки. Затем, поддавшись внезапному порыву, наклонилась и с необычайной нежностью поцеловала его губы.

3

Сновидение пришло, и дверь Андрей обнаружил достаточно быстро. Остановившись перед ней, он трижды оглядел полотно от верха до низа. Движение глаз во сне отражается в реальности, и Альбина где-то там, в обычном мире, должна получить условленный сигнал.

Он прошел через дверь, спустился по лестнице и осторожно выглянул в зал, прекрасно помня о том, с кем там может столкнуться. Параллельно Андрей подумал, что научился без труда осознавать себя в сновидении, даже усилие прикладывать не приходится. Накопился опыт.

Раскатов землетрясения под полом не слышалось. Зато повсюду бросались в глаза свидетельства прошлого катаклизма. Каменные стены кое-где сдвинулись, кое-где накренились. Мраморный пол и колонны покрылись трещинами. В потолочных световых окнах застряли какие-то обломки, отчего световая тропинка сломалась и истончилась.

Кошмарная волосатая фигура бродила на границе света и тьмы. Сторожила единственный путь к электричке. От вида чудовища в затылке зашевелился суеверный ужас. Андрей попытался преодолеть его.

Вместо пижамы, в которой он засыпал, на нем был врачебный халат. «У меня в кармане лежит фонарик, – подумал он, – я брал его с собой!» Рука опустилась в хэбэшную материю, и пальцы наткнулись на прорезиненную рукоять. Через секунду спящий доктор Ильин достал из кармана большой, увесистый фонарь с широким отражателем, созданный силой воображения взамен пальчикового. Сразу захотелось нажать на полукруглую кнопку с углублением, но сейчас нельзя. Слишком рано.

Выставив фонарь перед собой словно револьвер, Андрей сошел с лестницы и двинулся в зал по зыбкой световой тропинке, зигзагами уходившей во тьму к невидимому перрону. Он шел, внимательно следя, чтобы не ступить в темноту. Каждый шаг, приближающий к покойнику, усиливал страх. Андрей смотрел на взметающиеся из темноты мертвые волосы, на сгорбленную спину, на ногти-когти, пронзающие свет, и у него заныло сердце. Нужно успеть прежде, чем страх обернется параличом.

Когда до Стража оставалось шагов пять, Андрей притормозил. Мертвяк не видел его, но что-то почувствовал. Лицо поднялось, из-под копны вылез облупившийся нос и стал нюхать воздух. В желтых глазах вдруг вспыхнула злоба. Плечи расправились. Когти левой руки с мерзким скрежетом царапнули по полу. Андрей ощутил, что Страж сейчас бросится в его сторону. Вот и настало время проверить кнопочку.

Из фонаря выстрелил ослепительный луч, во много раз мощнее того, что позволяли реальные пальчиковые батарейки. Крик чудовища саданул по ушам. Косматая фигура сломалась и съежилась. Андрей стеганул по ней лучом, сгоняя с пути. Ослепленный Страж отшатнулся, не переставая рвать криком барабанные перепонки. Андрей выключил фонарь и побежал.

Впереди раздался свист электрички. Чудовище за спиной пронзительно взвыло, заставив содрогнуться стены. В голове толкнулась боль, и Андрея мотнуло на ходу. Он устоял на ногах и влетел в электричку. Двери за ним захлопнулись, и состав сразу начал набирать ход.

За окнами в зале бесновалось чудовище, катаясь по треснувшему полу и оглушительно вопя. Потом электричка нырнула в тоннель, и Андрей облегченно выдохнул. Он убрал фонарь в карман и лег на сиденьях. Потом поднялся, вспомнив, что должен подать Альбине сигнал, и трижды с одинаковыми паузами перевел взгляд с потолка на пол. Затем его поглотило беспамятство.

В себя он пришел не на равнине, как рассчитывал, а в незнакомом месте. Яркий свет слепил глаза. Перед ним находился забор, а перед забором – манерный до отвращения незнакомец, которого какая-то частица Андрея считала смешным, хотя ничего смешного в нем не было. Взгляд выдавал чужака с потрохами.

Он смотрел на Андрея как на мешок с деньгами.

Точнее, смотрел на девочку, в которую переместился дух врача из Санкт-Петербурга.

Андрей внезапно рассердился на малявку за ее доверчивость. В конце концов, нужно разбираться, кому можно доверять, а кому нет. Из-за этого все неприятности, только из-за этого!

Именно тогда и вздрогнула кукла.

Глава шестая

ФАБИАНА

1

Голова Элли застыла на середине кивка, которым собиралась подтвердить догадку Манекеника о том, что она потерялась. Сердце в груди отчетливо ударилось. Манекеник улыбался все так же мило, заманчиво, ей по-прежнему хотелось все ему выложить... Вот только сидящая на руках кукла сердито рванулась от него в другую сторону.

Широко распахнутыми глазами Элли смотрела на собеседника и чувствовала, как в ней зашевелился ужас. Кажется, она едва не совершила ошибку. Большую ошибку, непоправимую! Она забыла об осторожности... От куклы исходило суровое недовольство. Элли буквально услышала, как та говорит ей: «Ты свихнулась, хозяйка? Нашла кому довериться! Может, сразу бросишься с моста или встанешь под колеса трейлера?»

Элли пробил пот.

– Так ты здесь одна? – подал голос Манекеник, не понимая, что творится с девочкой.

Кукла в руках напряглась. Ручки и ножки сделались твердыми – ни повернуть, ни согнуть. У Элли от испуга похолодели ладони. Насколько бы миловидно ни выглядела игрушечная подружка, Элли временами побаивалась ее, и ничего с этим не поделать! За долю секунды девочке пришлось выбирать между ней и смешным человечком. И она выбрала куклу. Хоть та была сердита, но вчера спасла ей жизнь.

Элли шумно втянула воздух ртом. Подняла руку:

– Мой папа вон там... Он паркует машину.

По тому, как резко оглянулся Манекеник, она поняла, что фраза прозвучала убедительно. И куколка в руках расслабилась. А еще Элли готова была поклясться, что в этот момент ладони обдало теплом от пластикового тельца.

«Я все сделала правильно, – подумала девочка. – Она считает, что я поступила правильно, не доверившись Манекенику».

Палец девочки указывал не в пустоту. Возле кафе парковал машину человек в галстуке, похожий на клерка из крупной корпорации. Он запер ключом дверцу и собирался войти под вывеску «Соленый петух».

– Это твой отец? – спросил Манекеник, огорченный столь сильно, будто умер кто-то из его родственников.

Вместо ответа Элли побежала к кафе. Манекеник остался возле забора, огорченный, сбитый с толку, но внимательно глядящий ей вслед. Из-за этого роль пришлось играть до конца, и девочка юркнула в распахнутую дверь аккурат перед человеком в галстуке.

2

После улицы, залитой солнцем, Элли в первый момент показалось, что в кафе темно, как в подвале. Она задержалась у порога, привыкая к недостатку света.

Посетителей было немного. Они сидели на грубоватых деревянных стульях за грубоватыми деревянными столами. Между столами сновала официантка, симпатичная креолка лет пятнадцати. В дальнем конце возвышался бар с безумным количеством бутылок и немолодым барменом, копошащимся за стойкой. Элли сомневалась, что десятилетней девочке вроде нее позволено сюда заходить, к тому же здесь было полным-полно незнакомцев. Но кукла в руках сидела смирно – значит, опасности не было.

Человек в галстуке, которого она назвала своим отцом, вошел в кафе следом за ней, вынудив застрявшую в дверях Элли пройти вглубь. Девочка оглянулась на улицу. Сквозь прямоугольник дверного проема было видно, что Манекеник маячит на том же месте возле забора. Элли отстранилась от входа, чтобы он не увидел ее.

Мужчина в галстуке опустился на свободное место и поднял руку, подзывая официантку. Элли прижалась лопатками к торцу свободного стола между компанией молодых рабочих и двумя пожилыми дамами, томно нависшими над чашечками кофе и курящими тонкие сигареты. Она представляла, как ее сейчас схватят и выведут из заведения, выкручивая ухо. Но на девочку в проходе между столами пока никто не обращал внимания.