– Потому что я прошу об этом, – ответила она. – Очень вежливо.

– О чем ты просишь?

– Чтобы вы вернули меня домой в Барбасену. Я потерялась.

Дона Флореста затянулась сигаретой, выпустила облачко дыма и вошла в дом, ничего не ответив. Оставшийся на ступенях телохранитель посмотрел на девочку, затем отвернулся и, когда уже Элли думала, что ее просьба оказалась непринятой, едва заметным жестом велел следовать за ним. Не веря в свое счастье и глотая слезы радости, девочка, спотыкаясь, побежала вверх по лестнице.

Бычок не мог позволить себе в третий раз упустить девчонку. Это грозило потерей доверия Лусио и повторением жизненного пути Гуго – от важного поручения до заброшенного канализационного колодца. Вместе с Корасау они ехали на мотоцикле по улице Сан-Клементе, дергая каждого встречного вопросами, не видел ли кто шмакодявку десяти лет в красных сандалиях и с куклой? Им повезло. Двое прохожих указали на элитный квартал у основания холма Дона Марта.

Повернув в ту сторону, они сразу увидели девочку в конце улицы. Она входила в ворота роскошной виллы. Даже на расстоянии Бычок узнал хвостик волос, красные сандалии и куклу.

– Она! – выдохнул гангстер и, прибавив газу, направил мотоцикл к вилле. Но едва они преодолели половину пути, как из-за домов выехал большой черный лимузин и вкатился в ворота. Стоило ему оказаться на территории, как створки ворот поплыли навстречу друг другу. Бычок подъехал к ограде и остановился, растерянно глядя сквозь прутья вслед лимузину. Объемный полированный кузов загородил фигурку Элли.

Корасау соскочил с мотоцикла.

То ли в жару погони, то ли из жадности, что награди за девчонку может достаться другому, он бросился в закрывающиеся ворота. Скользнул в них, пробежал несколько метров по гравийной дорожке, потом опомнился, метнулся назад, но створки ворот уже сомкнулись. Похититель детей оказался заперт на территории виллы.

Корасау с отчаянием припал к решетке, театрально смутившись за прутья. Карие глаза жалобно смотрели на Бычка.

– Помоги мне! – взмолился Корасау. – Вытащи меня отсюда!

Ограда была высокой, метра три, с острыми пиками на конце. Если полезть через нее, то день мог закончиться продырявленным брюхом.

– Уберись от камеры! – сердито прикрикнул Бычок.

Корасау метнулся в кусты, откуда через секунду раздался его подавленный голос:

– Что мне теперь делать?

Бычок задумался.

– Раз уж ты там, посмотри, куда направилась девочка. Я пока позвоню Лусио, он скажет, что делать дальше. Главное – мы ее нашли.

– Ты хоть знаешь, чей это дом? – зашипел Корасау из кустов.

Теперь Бычок понял, что знает. Раньше ему не доводилось бывать в этих местах, но о вилле в Ботафогу ходило много страшных историй. Будто она возведена на крови, будто в ней бесследно исчезают люди. Бычок по-новому взглянул на мрачный парк и дом с колоннами.

– Делай, как я велел! – сказал он кустам. – Ищи девчонку.

– Хорошо... – Голос Корасау дрожал. – Я поищу ее. Но ты обязательно должен сказать Лусио, что это я привел тебя к ней. Я! Ты должен это сказать! Обещаешь, Бычок?

Бычок скривился. Корасау был ему противен, а теперь еще стонал как женщина. По слухам, этот лизоблюд похищал детей с улиц для каких-то притонов, вот уж до чего Бычок никогда бы не опустился. Хотя сейчас он и сам участвовал в чем-то подобном, но это было совсем другое дело.

Бычок пообещал, что к утру Корасау обязательно станет лучшим другом gerente, после чего перебрался на другую сторону дороги и, оставив мотоцикл возле маленького кафе, стал внимательно оглядывать виллу.

Трехметровая ограда окружала ее со всех сторон, в том числе сзади, где территория владений сливалась со склоном холма, поросшего лесом. Покинуть виллу можно только через ворота. Если девочка появится из них, Бычок ее увидит.

Он подпер плечом фонарный столб и достал мобильник.

Лусио ответил после долгой паузы. В трубке звенели стаканы, шумел телевизор, босс расположился в каком-то баре. Когда Бычок сказал, что знает, где находится девочка, Красавчик вышел из себя. Оказалось, что целый день из разных концов города к нему везли детей. В фавеле побывали целые отряды белых десятилетних девочек, маленькие темнокожие африканки, мальчишки чуть ли не с грудного возраста и даже одна восемнадцатилетняя проститутка. Бычок молча переждал излияния патрона, после чего сообщил, что насчет этой информации Красавчик может не сомневаться.

Лусио прибыл через час. Асфальтово-черный «порше» подкатил прямо к столбу, возле которого топтался мулат, жуя жвачку и не спуская глаз с виллы. Когда распахнулась водительская дверь, Бычка ожидал сюрприз.

Лусио был пьян. В стельку. Вдрызг. Вылезая из салона, он запнулся о порог и едва не пропахал лицом тротуар, Бычок вовремя подхватил его под руки.

– Сука! – произнес босс, качаясь на ногах и хмуро глядя на другую сторону дороги. Бычок не стал уточнять, кого имел в виду будущий dono – хозяйку виллы, девочку или своего помощника.

– Я не знаю, зачем она пошла туда, – виновато поведал Бычок. – Но мы теперь, это... теперь точно знаем, где она, ведь так?

– Не понимаю... – Лусио запрокинул голову к сине-черному небу. – Ни хрена не понимаю, что происходит! Это вызов, что ли, мне, да?

Едва держась на нижних конечностях, он вытащил пистолет и вскинул его, собираясь стрелять то ли в дом с колоннами, то ли в небеса. Бычок вовремя перехватил руку:

– Амиго, не надо... много людей.

В таком состоянии ничего разумного от босса ожидать не приходилось: он только матюгался, вонял спиртным и порывался вытащить пистолет. Бычок уложил Лусио в кресло кабриолета, и тот быстро уснул, бормоча что-то о разбитом в кровь затылке и страшном грохоте. Бычок опять подпер плечом столб и продолжил наблюдать за виллой. С наступлением темноты по периметру ограды зажглись фонари, а в окнах первого этажа появился свет. Через ворота никто не входил, не выходил и не выезжал, Корасау тоже не выдавал своего присутствия. Мулату оставалось только ждать, когда голова Лусио очистится от хмеля и он решит, что делать дальше.

Глава седьмая

БЕЛОЕ ПЯТНО

1

Андрея выдернуло из сознания девочки в тот момент, когда она входила в дом. Он хотел узнать, что с ней будет дальше, но сновидение закончилось, и далекое тело потребовало дух вернуться. Преодолеть призыв было невозможно, могучая невидимая рука схватила его за шкирку и потащила назад. Двигаясь против своей воли через равнину к электричке, Андрей отстраненно подумал, что астральная нить, с чьей помощью тело удерживает дух, довольно прочна. Возможно, она отпускает лишь с наступлением смерти.

...Где-то на подъезде к станции в правой стороне головы возникла тупая боль. Она пришла из тела и казалась ненастоящей, фантомной проекцией реальной боли. Андрей удивленно следил за ней, фиксируя характер и интенсивность, пока электричка не подошла к перрону. Вот тогда на темя обрушился чудовищный удар, от которого потемнело в глазах, дрогнули ноги и резко ослабела левая рука. Шатаясь, Андрей вышел из вагона и побежал по едва заметной тропинке света.

Зал станции содрогался от землетрясения. Толчки следовали один за другим, пол ходил ходуном, стены осыпались и рушились. Новые трещины вспарывали потолок прямо на глазах. Если он рухнет, то Андрею не выбраться из-под обломков. Он останется взаперти на этой станции, останется в коме... останется...

С этой мыслью он доковылял до лестницы, поднялся к двери и толкнул ее. В лицо ударил свет, и Андрей тотчас проснулся.

Пробуждение оказалось тяжелым. Тупая ломота навалилась на голову вместе с головокружением. Словно спасаясь из рушащегося дома, он прыгнул не на землю, а в бездонную расщелину. И сейчас он падал в нее, а комната падала вместе с ним...

Задремавшая на другой половине кровати Альбина, услышав его стон, моментально проснулась. Андрей корчился, сбив простыню, сдавив ладонями веки, пристегнутые ко лбу лейкопластырем. Лицо бледное, шрам налился синевой. Девушка мигом вскочила. Плеснув в лицо холодной воды из-под крана, пошарила по ящикам на кухне и нашла аптечку.